С самого раннего детства уговаривала родителей завести какую-нибудь животинку. Хотелось кошака, но на все мои доводы о том, как клево жить с котом, родители, и мама особенно, говорила решительное нет. Я пару раз подбирала маленьких несчастных котят на улице, но меня отправляли с этими котятами лесом, я устраивала локальные скандалы, ругалась и обижалась, но результат оставался тем же : то есть катофф мне заводить не разрешали.
И примерно в классе восьмом я проявила небольшую инициативу и притащила домой не кота, а крохотного хомячка. Купила его за совершенно смешные даже по тем временам деньги, посадила в пятилитровое пластиковое ведерко и приволокла домой.
«Вот, хомяк», - ставя на стол ведро, сказала я. Хомяк был принят спокойно. Только мама, увидев крохотный желтый комочек, воскликнула : «Какой же это хомяк? Это ж мышь!» А мышей она боялась страшно. «Хомяк, хомяк. Он же не серый. И даже хвоста нет», - уверенно сказала я, и хомяка разрешено было оставить. Хомячку обозвали Люськой, и поселили ее в посылочном фанерном ящике. Перегородив часть пространства внутри куском фанеры, прорезав в ней дырочку и приделав сверху крышку (чтоб хомячке было удобно, темно и была норка, куда она могла тягать все, что ее хомячьей душе вздумается).
читать дальшеХомячка была довольна. Норку она устилала кусками бумаги, которые мы ей рвали большими порциями каждый раз после того, как с мылом вымывали и высушивали ящик, заново ставили перегородку, клали у входа в чистенький домик кучу бумаги и еду. Каждый вечер часов в шесть ящик выносился в зал, через край перекидывалась старая тряпка, по которой хомяченка выбиралась и принималась бродить по комнате, ползать по шторам, забираться на колени. И ровно в девять хомячка сама забиралась в ящик, ныкалась в свою берлогу и засыпала до следующего вечера. Мама к ней привязалась, даже влюбилась, можно сказать. Она даже простила хомячке обгрызенные плинтуса.
Прожила хомячка у нас около года, потом отчего-то умерла. Ее похоронили, погрустили…
И через пару месяцев я не выдержала и принесла в дом морскую свинку. Маленькую, трехцветную и лохматую. Шерсть торчала во все стороны, отчего физиономия свинки казалась особенно милой и одновременно испуганно-тупой. Так как мы часто сетовали, что наша прошлая животинка была слишком молчаливой, то животное, которое могло таким забавным похрюкиванием, посвистыванием нецензурно выражаться, показалось прикольным. А родители вообще до этих пор никогда не видели ни одной морской свиньи, поэтому этакое лохматое чудо, непонятно на что похожее, также было принято благосклонно.
Обозвали ее Вилькой. Сокращенно от Вилли, кажется. Свинка оказалась тупой, как пробка, и совершенно не хотела дрессироваться (похоже, надо было брать ее в младенческом возрасте, а не в детском). Пожив на воле в комнате и вволю пожевав ковер, плинтуса и нагадив, где можно и где нельзя, свинья была заперта в большущий ящик, который папа превратил в клетку. Ящик: метр на полметра, вместо крышки и одной стенки – решетка, два отделения-комнаты для свинки, подстилка, куча сена(отчего шерсть свинки всегда им пахла) и еда. Мама свинку тоже полюбила, несмотря на то, что свинья по-прежнему была тупой, трусливой, громко свистела по утрам и вечерам, и совершенно не отзывалась на ласку. Прожило это лохматое животное у нас больше шести лет. Я уже к тому времени поступила в универ, отучилась там сколько-то лет, так что о кончине Вильки узнала только по телефону.
Прошло немного времени, и решила я опять развеять грусть-тоску родителей, которые жили без катофф, хомяков и морских свиней. На сей раз это был кот. Сиамский. Выбран из кучи котят был по признаку самого спокойного и ласкового. Хотя, подозреваю, что эта умная сволочь просто придуривалась уже тогда, в возрасте одного месяца. Воспитание в первые месяцы взяла на себя я и мой тогдашний парень. Повезло, что было лето – каникулы, пустая общага, и куча времени, чтобы воспитывать этого говню… кота, в смысле. Первые три дня кошак орал, не переставая, стоило его оставить даже на десять минут, поэтому первые дни мы сменяли друг друга, чтобы животное всегда было при компании. Кстати, делать свои кошачьи дела он научился в нужное место со второго раза, потому что уже в возрасте месяца был умным засранцем. А еще он был злобным, как черт – кидался на все, что шевелится без видимых причин, царапался и кусался, как маленькая сторожевая овчарка, надувал хвост ершиком и поднимал шерсть на загривке. От двухмесячного котеныша уже начинали шарахаться. А уж поворачиваться к нему спиной я не рисковала – вцепится в спину – потом отдирай с мясом.
Повоспитывав котенка несколько месяцев, я повезла его к родителям. Зверь уже вошел в подростковый возраст, то есть утратил кавайность милого котенка, но еще не обрел внушительность взрослого кота – так что был он страшненьким, лохматым, непропорциональным каким-то и на маму впечатления не произвел. Бесился кошак около года – то есть кидался на всех, кто под лапу подвернется, носился по настенным коврам, шторам, летал по квартире так, словно под хвост ему раскаленный прут вставили. На улицу не выбегал – был исключительно домашним котом, но в подъезде регулярно грызся с приблудными кошаками и естессно, разгонял их всех. И это несмотря на то, что кот не поражал размерами, вдобавок ко всему был худым, как сушеная вобла – видимо, это наследственное. Зато, оказалось, что у сиамцев голосок – ого-го! Когда в подъезд забрел еще один сиамский, но бездомный кошак, и они устроили с нашим соревнование в крутости, то есть, стояли друг напротив друга и рычали, то и родители и подъезд подумали сначала, что это рычат два здоровых пьяных в дупель мужика. Папа полез их разнимать и схлопотал от нашего царап по руке – после чего кисть вспухла и неделю папа сидел на больничном, потому что не мог работать этой рукой.
Почти год у кота не было имени. Я, приезжая, звала его просто котом. Папа – мурлом(так же он звал нашу свинку, потому что она тоже мурлила), а мама в итоге начала звать его Тимкой. Я переименовала в Тимона, потому что зверь был так же зверски похож на одноименного героя из мультика Тимон и Пумба – такой же худой, вредный и почти полосатый. Я не знаю, как питаются другие коты, но наш есть не любит – его миска всегда полна вискаса(последние несколько лет он вообще ничего кроме сухого Вискаса не ест, причем нагло выгребает желтые подушечки и выбрасывает их из миски. Эти подушечки мама потом скармливает бездомным котам – те просто счастливы от такого лакомства).
Чтобы кот ел, кто-нибудь должен сидеть рядом и гладить эту сволочь, и только тогда он сделает одолжение и немножко похрумкает, после чего задерет хвост и важно пойдет по своим делам. В общем, избалованный кошак стал главой семьи и крутит родителями и переехавшей не так давно бабушкой, как ему вздумается.
Я же говорила, что голосок у него – громкий, не проигнорируешь. А по вечерам и ранним утрам он начинает концерты: мол, идите, покормите меня, уберите за мной туалет, просто погладьте. Родители разводят ему цветы, который он любит грызть – такие, хохлатые, они еще стрелки пускают. Иногда, правда, коту перепадает тапком за вредность и желание пометить то, что помечать нельзя, но все равно, родители его балуют. Спит кошак на подушке – обняв маму за шею передними лапами. Мама постоянно на это ругается, но кота не прогоняет. Если кот утром спит, то постель не застилают до тех пор, пока он не проснется и сам не вылезет. В общем, вместо кота вырос какой-то султан. Единственное, что он очень не любит – одиночество. Когда в квартире никогда нет, он страдает, но зато когда появляются люди – он взбирается на шею, или крутится под ногами и не отходит ни на минуту, жалобно и укоризненно мяукая, мол, как вы меня могли заставить так страдать. Последняя проблема решилась с переездом к родителям бабушки – она всегда дома и у кота всегда есть компания, хотя кот предпочитает, когда дома все, а когда приезжаю и я, то кот умиротворен и удовлетворен как буддист, достигший нирваны.