***
Три недели ни слова о гуле. После арки аукциона, как я ванговала, начнется история с Цукиямой. Вот только думала, что будет только Цукияма, а у нас будет все его семейство. Цуки - наглядный пример того, куда может привести трехлетняя депрессия. Выздоравливай скорее, зайка. Собсна, изначальная причина Цукиямовской депры была в том, что любимый Канеки сгинул с концами, а Канаэ, тупой засранец, уже больше полугода знает, что Канеки жив-здоров, но молчит в тряпку. Вот такая вот у Канаэ "любовь", чо уж. Всех ненавидим, драматически рыдаем, заменяем валерьянку приемом "мордой аб дерево", но Цуки про Канеки не говорим ни слова. А Цукияма меж тем слетает с катушек, мутирует в какую-то нех, жрет что попало и депрессит, не переставая. Жратвы для Цукиямы таскают столько, что эту активность заметило сисиджи и активно взялись за это дело с нужного конца. Вообще, крипотные следаки в сюжете пошли, не брутальные, как Амон и Хирако, а какие-то фриковатые. На их фоне тот же Ширазу, которого тошнит от взятого в руки чемоданчика с куинке, и который по ночам вскакивает от кошмаров, выглядит самым нормальным и адекватным. Эта Ихей(вторая Акира какая-то), которая работала с Аримой во время штурма Антейка, может, она там наблюдала драчку Аримы с Канеки, вот и поглядывает на Сассана так внимательно.
Сасаки, наконец-то, навестил мастерскую Уты. Найти-то адрес - не проблема, а вот дошагать туда ножками, встретиться с каким-то бывшим знакомым и поговорить о своем прошлом - уже совсем другой вопрос. Оттягивал, наверное, до последнего, но, наверное, приперло. И Широнеки уже хорошо порезвился в голове, и Хинами тут со своими "братика все так любили бла-бла-бла", и у Сасаки, стопудово, снова проснулось чувство вины, что он как-то нехорошо поступает со своими бывшими близкими, о которых, пускай, и ничего не помнит, но все равно, нехорошо.
За допросом Хинами наблюдают, ясен пень, но никто визитам Хайсе к ней не припятствует. Таки, имхо, там не столько опасаются, что он вернет себе память и свалит с концами, сколько рассчитывают, что после ее возвращения, с Хайсе все еще можно будет иметь дело.
Аято-красава. Из психованного подростка вырос такой красавчик, что просто ах. И почему мне начинает казаться, что Татаре в относительно скором времени придет кирдык? Кажется, никаких предпосылок и намеков на это нет, но вот как персонаж он как будто немного левоватый и слабо связанный с историей и героями.
В сисиджи какие-то внутренние непонятные терки? Мацури метит на пост главы, но упаси аллах иметь такого главу.
Про Хирако, реально, вообще непонятно.
Сасаки, наконец-то, навестил мастерскую Уты. Найти-то адрес - не проблема, а вот дошагать туда ножками, встретиться с каким-то бывшим знакомым и поговорить о своем прошлом - уже совсем другой вопрос. Оттягивал, наверное, до последнего, но, наверное, приперло. И Широнеки уже хорошо порезвился в голове, и Хинами тут со своими "братика все так любили бла-бла-бла", и у Сасаки, стопудово, снова проснулось чувство вины, что он как-то нехорошо поступает со своими бывшими близкими, о которых, пускай, и ничего не помнит, но все равно, нехорошо.
За допросом Хинами наблюдают, ясен пень, но никто визитам Хайсе к ней не припятствует. Таки, имхо, там не столько опасаются, что он вернет себе память и свалит с концами, сколько рассчитывают, что после ее возвращения, с Хайсе все еще можно будет иметь дело.
Аято-красава. Из психованного подростка вырос такой красавчик, что просто ах. И почему мне начинает казаться, что Татаре в относительно скором времени придет кирдык? Кажется, никаких предпосылок и намеков на это нет, но вот как персонаж он как будто немного левоватый и слабо связанный с историей и героями.
В сисиджи какие-то внутренние непонятные терки? Мацури метит на пост главы, но упаси аллах иметь такого главу.
Про Хирако, реально, вообще непонятно.